Форум » "Обжора Бунба" » Филиал Трехрогой Луны » Ответить
Филиал Трехрогой Луны
Аберон Гарр: Стихи белые и в рифму, свои и откопирайченные. Проза - те же условия. Фанфикшен приветствуется. Картинные галереи, ваши или любимых гениев-авторов. Все проявления чувства юмора авторов! Все ваши таланты и умения помимо игры так и просятся, чтобы их озвучили, осуществили или проявили в этом поистине чудном для вдохновения месте.
Лойсо Пондохва: Джиффа, ВАХ! Мы в восхищении. Не думаю, что знаю кто такой Экселенц, но точно знаю, что не я, однако стихотворение понравилось прямо таки очень. Захотелось переписать и выучить наизусть. Нули, прелесть моя, замечательно. "Под конец и сам ты - как решето: Столько сделал правок - а всё не то! И в себе самом, и во всём вокруг - Тёр и правил до дрожи уставших рук" - моё нынешнее состояние, так что я немного предвзят. Спасибо
Лойсо Пондохва: Сопливый бред влюблённого Пондохвы Коснётся города вечерняя прохлада, Заснут все окна, а за ними и дома, В холодный сумрак погрузится автострада, И тихим сном опять придёт зима. Она накроет город покрывалом, И тихим смехом закружится первый снег. И в нору закопается по праву Озябший и уставший человек. Он включит свет в одной из тёмных спален, Уляжется в холодную постель. Заснёт он, озабочен и печален, А рядом примостится его тень. Тогда другой такой же человечек Поднимет веки, улыбнётся ничему, Поставит свечи в старенький подсвечник, Зажжёт их и пошлёт привет ему. Для них уже не важно расстоянье, И, где бы ни были, они без всяких слов, Пошлют друг другу нежное посланье, В котором запечатана Любовь...
Лойсо Пондохва: Возвращение Я возвращаюсь, старый друг. Как пёс, иду к тебе на запах, На память нежных, твёрдых рук Иду-бреду на мягких лапах. Я возвращаюсь, старый друг. Готовый всё простить за ласку, Зубами рву порочный круг, Иду-бреду. Снимаю маски. Иду-бреду сквозь пыль дорог. Любви захочешь - не находишь. Приду. И сяду на порог. И вновь смотрю, как ты уходишь...
Лойсо Пондохва: Когда лирический герой - автор... На последней странице жизни Я сижу, дожидаясь конца. Отпускаю ненужные мысли, Бога Сына и Бога Отца. Мне осталось совсем немного - Три строки - и последний вздох. Кто-то спросит: "За что он помер?" Автор скажет: "Да просто сдох". Я зальюсь кучей дивных ядов, А умру, подавившись сном. Кто-то спросит: "Так разве надо?" Автор скажет: "А поделом!" Через год обо мне забудут. Я исчезну, я так хочу. Кто-то скажет: "Тебя же любят!" Не отвечу я, промолчу.
Джиффа Менерго: Лойсо Пондохва Замечательные стихи, сэр Лойсо. Вот уж не думал, что грозный Пондохва может писать столь... проникновенно. А что до "Экселенца", то этот термин на русский язык непереводим. Примерно это означало бы нечто среднее между "Превосходящий" и "Великолепный", но при этом будучи - фанфары - существительным. Смысловая нагрузка - примерно как в германском "Мессир" только одновременно мягче и пафоснее.
Джуффин Халли: Нули Кариф, Джиффа Менерго, Лойсо Пондохва Господа, искренне восхищаюсь!
Лойсо Пондохва: Джиффа, вы уже начинаете петь мне деферамбы, дабы втереться в доверие? Должен сказать, это у вас отлично получается Джуффин, ба, я попал в список существ, которыми восхищается столь удивительный человек... *гордится*
Лойсо Пондохва: Сегодня моя знакомая вынесла мне моск, изобразив меня во многих ракурсах. Пондохва номер раз. Канон. Пондохва номер два. Канон с натяжкой. Пондохва номер три. Тоже канон, но автор немного пофантазировал на тему, а как бы он выглядел в ученические годы. Пондохва номер четыре. Точнее, Пондохва и Джуффин. С девизом Джу: "всё ради спасения Мира!!!" Вставьте мне мозг обратно, умоляю вас...
Гуриг VIII: Как вы все, я думаю, уже заметили: осень. Пообщались со знакомой. Она умеет очень красочно описывать своё состояние осенью. Мне оставалось только изложить. Не думаю, что подходит по тематике, а вот по времени года - вполне. Город словно застыл: он не может дождаться рассвета. Не дождётся и впредь: до рассвета ещё далеко. Все рассветы проходят по обыкновению летом, В октябре не светает. Здесь сумерки и молоко. По утрам это сумерки в желто-сиреневой гамме: Привкус кофе, надёжный халат и - рассеянно - душ. Сонный дом, даже сны за ночь собраны как оригами, Шум машин за окном, хмуро - дети, родители, муж. Быстрый завтрак, неспешно - газета: "И снова убийство!", Разве можно кого-то оставить в живых в октябре? Черный плащ, красный шарф, зонт, в прихожей на тумбочке письма, Счёт за осень, за воду, за газ и за вроде бы свет. Дробным стуком шагов до работы, учёбы, детсада - Здесь за дверью кончается тихая сумерек власть. Из окна если смотришь во двор, то и света не надо: Там октябрь разинул несытую жадную пасть. Начиная отсюда у сумерек в ржавчину отсвет: Это листья дают им намёк на намёк на тепло. Улиц тихие жалобы, небо смешное - в полоску: Облака, облака, солнце вдруг и опять занесло. Золотисто-коричнево-красным окрашены лужи - Листья, нежной октябрьской смерти озябший привет. Город спит как и спал - весь в печали готовится к стуже. Как обычно. Он видит октябрь уже сотнями лет. Вечер близится. Сумерки нежно окрасились в серый. Вечер даже не знает, когда, наконец, наступать. Осень нежно смеётся, стреляя опять без прицела: Почему бы не выстрелить, если охота стрелять? И октябрьский дождь - словно что-то испортилось в небе, Хлещет струями, моросью сыплет, а с неба - скрипят. В серо-синие сумерки с тонким уклоном к сирени Так смешно возвращаться домой, что аж руки дрожат. А вернувшись, смотреть из окна в розоватое небо, Ожидать перемен, получать в лучшем случае шиш. Город спит неизменно. Октябрь. Далеко до рассвета. Ну ты что, дорогая, неужто и вправду дрожишь? Это просто октябрь. Здесь отчаянье меряют цветом. Это просто октябрь. Каждый день тут считают за год. Это просто октябрь. И хватит, пожалуй, об этом. В этих сумерках сходишь с ума на три жизни вперёд.
Меламори Блимм: Столько всего, так что я пока выложу, а потом пойду читать))) Ну, я старалась. 10.8.2007 г. Полёт фантазии высок, В нем нет границ, нет сожаленья. Как отклик эха, он далек, От истинного своего значенья. Кто бредит манией величья - Дает своим созданиям власть. Им утолить бы только прихоть, И жизнью насладиться всласть. Иные пишут мемуары, О вечных муках на земле. О людях ветреных и верных, О вечной дружбе, о войне. Бывает, пишут о природе, О том, каков красив пейзаж. В стихах, в рисунках, фильмах, прозе, И просто-напросто в мечтах. Пока есть тот, кто верит в чудо, Кто в сказку верит как в себя. Рождаться будут на планете Великие шедевры дня.
Меламори Блимм: Лойсо Пондохва Какой-то у вас грустный, словно пронизывающий стих.
Мелифаро: Меламори Блимм пишет: Великие шедевры дня Какая интересная категория. Возьму на заметку. =) Есть в стихотворении своя изюминка, так держать, незабвенная! ;)
Меламори Блимм: Мелифаро Спасибо, сэр Мелифаро.))
Мелифаро: Дурь получилась сказочная, но я не удержался. =))) Представляю вашему внимания печальную повесть о горе господина Гро. Тем, кто не читал, могу это безобразие подать в качестве краткого вольного пересказа сюжета. Случилось однажды у Кофы, что Йох, Событие очень уж странное: Детишек числом чуть поболее трёх Угрюмых увидел, и бранное Словцо соскочило у сыщика вдруг, Как будто бы знал он заранее, Что будет замешан в истории друг, Растящий внучка со старанием. Растил не внучка? А кого же тогда? Ах, внучку, ну, это же мелочи! Простительно в рифму приврать иногда, Не мальчик, так пусть будет девочка! Рассказчика с мысли негоже сбивать… Там был ещё призрачный дедушка – Великий Магистр и Хумхою звать, Ворчун, в кулинарии сведущий. И сэр Джуффин Халли, и сэр Абилат, Жена – леди Рани, и тот муракок (Сэр Джуффин женат, Абилат – не женат, Но вылечит всякий он стафилококк). Дырявые ветры латали они, Напару собравшись и двинувшись в ночь. На тёмной сторонке, от дома вдали Чужую погибель отваживать прочь. А Кофа не дремлет – старательно бдит, Заносит в реестр угрюмых детей. В засаде сидит, из засады глядит. Как много загадочных нынче смертей! Детишки причастны бесспорно – но как?! Сидят, медитируют – что из того? А Габа, приятель, в знахарстве мастак, И внучка угрюмая есть у него… Допрос состоялся, и Габу едва В себя привести удалось потому, Что «идеалистов» не раз и не два, Как Джуффин сказал: «До хрена их в миру!» Угрюмых детишек разгадан секрет, Но что с ними делать, никак не поймут Ни Джуффин, ни Кофа: управы-то нет На горе чужое, страданий хомут. Тут выступил Хумха и довод привёл. Ему, мол, виднее, куда их девать. Магистрам хвала, Габа – сонен и квёл – Спроважен был Джуффином быстренько спать. Мораль этой басни прекрасно видна. Не зря существует присловье о том, Что не напасёшься ты столько вина, Чтоб горе своё затопить им потом. Есть выход простой, но «простой» - не звучит… Ах да, «гениальным» же можно назвать! Бери своё горе, к Хурону тащи И в воду швыряй, приказав не всплывать!
Джиффа Менерго: Про Джуффина. Пожалуй, он вышел у меня как-то слишком положительным - но старый Лис так обаятелен, что по другому просто не выходило. Хрусальный мост времени как тонкий лед под ногами. Ну что, заговорщик по жизни, картежник и плут? Старик и ребенок, опять во главе - и в ударе, Лукавый прищур светлых глаз. Не считая за труд Спасение мира; седой старины волонтером Придя в этот мира - и пройдя по другим - просто так. И ветер с Хурона следит за умелым актером, Что снова играет для вечности тысячный акт. А ночью - за дверь, что б найти сотню солнц и созвездий. На утро - война, что собою сменяет чуму. Игра в водевиль среди тысячи мелких трагедий, Ища в жизни - Тайну. И только лишь Тайну одну. Два раза - тук-тук - кончик носа и палец - паролем. Зачем без нужды убивать? Мы друг друга поймем... Смеется - и вовсе не видно, зачем этой долей Обносит всех нас. Усмехаемся. Давимся. Пьем. Быть может, один среди всех на плечах держит царство И Мир, да и что-то, наверное, вроде небес. А сила простая. Не чары, не ложь, не коварство. Лукавство, могущество, юмор. И долька чудес.
Нули Кариф: Я ожил. Только я сейчас обратно умру, от удивления. Мелифаро, я буквально вчера наконец-то нашел время перечитать "ГГГ". Вы за мной следите, да, господин злой волшебник?
Меламори Блимм: Мелифаро подай)))
Джуффин Халли: Ваше Величество, леди Меламори Блимм, спасибо за то, что порадовали нас своим творчеством Мелифаро, Джиффа Менерго, я прямо-таки тронут и польщен таким вниманием к моей персоне! *ехидно ухмыльнулся*
Мелифаро: Нули Кариф пишет: Вы за мной следите, да, господин злой волшебник? Ну да, профессия обязывает. Джуффин Халли пишет: я прямо-таки тронут и польщен таким вниманием к моей персоне! *ехидно ухмыльнулся* А причём тут я? Лично я тебе дифирамбов не пел.
Джуффин Халли: Мелифаро пишет: А причём тут я? Лично я тебе дифирамбов не пел. Зато сколько раз мне икалось, пока ты строчил свою нетленку!
полная версия страницы